Гуменяк Иван

Я родился в Ивано-Франковской области в селе Старый Лисец в 21 марта 1929 года. Когда мне было 9-10 лет, мой папа посвятил свою жизнь Богу. Он многое мне рассказывал и побуждал меня делиться своими знаниями с другими. Несмотря на то, что отец был калекой, он с рвением рассказывал людям о Боге. Но это не нравилось священнику, и он позвонил в гестапо. Папу очень сильно избили, всё его тело было синим. Все эти преследования были из-за того, что у нас дома не было икон. Односельчане нас любили и уважали, и из самых лучших побуждений советовали нам изменить свои взгляды, говорили, что те люди хотят нас повесить. Чтобы их не постигла та же участь, мы не заходили к ним домой, так как их могли жестоко наказать за то, что они с нами дружат.

В 17 лет я захотел принять водное крещение. Это был 1946 год. В соседнем селе была подходящая речка. Нас, желающих креститься в этот день, было больше десяти человек, в основном молодёжь. Перед тем как символизировать своё посвящение Богу, для нас произнесли торжественную библейскую речь.

Я начал проповедовать. Помню такой случай: у меня была такая публикация «Кто будет владеть миром», и я читал её людям во дворе одного мужчины, собралась толпа, около 50 человек. А в конце журнала была такая мысль, что религия будет нести ответственность за то, что люди не знают Бога. Я уже приготовился к расправе, но толпа разделилась: некоторые сетовали на священника, некоторые его защищали. Но хозяин двора заступился за меня, рассказав историю о том, как видел, что Свидетели, несмотря на угрозу смерти, оставались верными своим убеждениям. Это было возле села Перегинское в селе Сливки.

Работал я на лесозаготовке. Соответствующего инструмента не было, пилили деревья обычными ручными пилами. Было тяжело, но я радовался, что в то время имел возможность говорить о своей вере с людьми, спускавшимися с горы в село Перегинское.

Наш дом в селе был построен из деревянных булыжников. И в них я прятал библейскую литературу. Мы раскалывали булыжник, выбирали из него середину, соединяли так, чтобы не было видно раскол, и внутри прятали литературу. Были обыски, но никто даже и подумать не мог, что в этих стенах может быть литература. Этот способ пригодился мне в будущем.

8 апреля 1951 года в 3 часа ночи мы услышали стук в дверь и голос с требованием открыть. Мой отец встал, а он хромал на ногу после инсульта. Итак, хромая, он подходит к двери и открывает её. Тут же в наш дом врываются 6 вооружённых военных с большой овчаркой. Мне тогда было 22 года.

Затем по их требованию мы дали им свои документы; мы вместе сели за стол, а рядом горела керосиновая лампа. Старший сотрудник НКВД даёт нам тетрадь со словами: «Распишитесь, что вы отрекаетесь от своей веры», — а мы с папой в ответ говорим: «Как можно отречься от Бога, если он даёт нам урожай, если даёт всё необходимое для жизни? Как мы можем от него отречься?». Тогда этот офицер яростно выкрикнул: «Обыск!».

Во время обыска у меня под подушкой нашли книгу «Религия собирает вихрь», содержание которой очень удивило сотрудников НКВД. Они спрашивают у меня: «Чья это книга?». Я говорю: «Моя». «Кто тебе её дал?». «Когда я работал в горах, мне там дал её один старичок на базаре». Так что они забрали её, а Библию оставили, так как она уже не представляла для них никакого интереса. А когда мы паковали в мешки еду, туда засунули журналы.

Участковый стал помогать резать птицу, чтобы мы могли её взять с собой в дальнюю дорогу. Также мы смогли взять пшеницу и бобовые.

Итак, собрав всё, что могли, меня, 22-летнего парня, и моих родителей посадили в бортовую машину.

Ко мне подсадили Параню Волосянко, мы очень любили петь, поэтому, не стесняясь, среди ночи мы стали петь песни Царства! А соседи вокруг плачут из-за того, что нас вывозят в Сибирь. Мы дали своего рода такой ночной концерт.

Нас привезли на железнодорожную станцию Станислав в Ивано-Франковске. В вагоне было 50 человек и 2 буржуйки, поэтому нам было довольно тепло.

Приятно вспоминать, как одного мальчика, которому было 3 года, я сажал на колени у окна, потому что ему было очень жарко.

В вагоне меня выбрали ответственным за доставку продуктов. На станции я выходил на улицу и под конвоем меня вели к солдату, который раздавал еду на каждый вагон эшелона. Нам давали суп, который я приносил в вагон. Так я выходил 2 раза в день и очень радовался тому, что могу подышать свежим воздухом.

Хотя это был товарный вагон, и мы ехали 3 недели, все мы старались держаться вместе и помогали друг другу. Такая атмосфера очень подбадривала нас, и мы не падали духом: пели библейские песни, с гордостью повесили надпись на вагоне «Свидетели Иеговы». Такой бодрый дух помогал нам не думать о том, куда нас везут. Каждый вечер перед сном братья старшего возраста произносили библейские речи. Поэтому было сразу видно, что Иегова заботится о своем народе.

Нас привезли на станцию Чуна и оттуда на санях, дважды переправляя через реку Чуна по уже подтаявшему льду, в поселение Весёлый, Иркутская область. Лёд трескался и расходился, были уже растаявшие проруби, переправа происходила вечером, и мы были очень осторожными, ведь это было очень рискованно. Самая широкая переправа составляла 400 метров. Заселили в барак, построенный как для заключенных, где проживали 22 семьи и было 2 кухни. Условия были ужасные, всё кишело тараканами и блохами.

Через несколько дней к нам пришёл участковый и пытался заставить меня подписать расписку о выселении навечно. Я ему ответил: «Вечным будет только Царство Божье!», — он как дал кулаком по столу и оштрафовал меня на 2 месяца, так что не на что было купить хлеба.

Из-за того, что мой папа был инвалидом, меня не отправили в трудовой лагерь. В поселении я работал на лесоповале, в чём у меня уже был большой опыт, ведь в Украине в Горганах я тоже валил лес с помощью ручной пилы, а в Сибири резал немецкой бензопилой 25-30 кубов в день.

Когда я сильно простудился в лесу, то сменил работу: занялся кладкой печей. Это давало возможность проповедовать о Божьем Царстве. Однажды проповедовал я одному кассиру, а он выдал меня моему начальнику, тот начальник вызвал меня на допрос и сказал:

— Что ты делаешь, Гуменяк?

—Что я делаю? Печи кладу.

—А ты агитируешь.

—А что, вас можно сагитировать?

На этом разговор закончился, начальник меня не выдал, а если б выдал, то — 25 лет тюрьмы.

В первый год у нас почти не было духовной литературы. У нас был один экземпляр на целое собрание. Потом начали её размножать на печатной машинке и ротаторе. Для этого мы с другом глубоко в лесу, далеко от поселения, сделали тайный бункер, где я печатал запрещённую советской властью литературу, поясняющую Библию.

Наш бункер выглядел так: в лесу в земле выкопанная яма, в которой было всё удобно обустроено. Яму обложили опилками и досками. Вместо вентиляционной шахты — обветшалый ствол берёзы, который мы полностью очистили. Это обеспечивало постоянную циркуляцию свежего воздуха под землёй. Вход в бункер был примерно 40 на 50 см; чтобы его замаскировать, сделали ящик, в нём посадили барвинок и ель, и так мы закрывали этим ящиком вход в бункер.

Печатали мы ночью, а утром шли работать. За такую деятельность мне грозила тюрьма сроком до 25 лет. Поэтому, понимая всю опасность, я всегда делал это осторожно. Сначала печатали на машинке, а потом на ротаторе. На ротаторе печатали 1000 страниц только ночью в тёплое время года, а днём шли резать лес.

Нас было трое, и мы печатали по очереди, примерно по 2-3 ночи в неделю. Так мы пользовались нашим бункером, пока не было снега. Нас никто ни разу не находил. Мне было приятно помогать своим единоверцам.

Живя в Сибири, я возил духовную литературу в Одессу, под предлогом отпуска. Мне дали чемодан, я даже не знал, что в нём. Знал только одно: если спросят чей, сказать: «Я не знаю, кто его здесь поставил».

Мы очень долго жили в бараках, но впоследствии получилось построить свой домик. На новоселье для ободрения собрались наши братья и сёстры. Но из-за преследований было так: как только во двор заходили кгбисты, мы сразу начинали просто петь. И вот так мы собирались примерно раз в месяц. Предлогом собраться вместе были также и невесёлые события, например, похороны. На них были библейские речи, часто рассказывали, чему учит Библия о состоянии умерших и воскресении. Нас за это штрафовали.

Я очень любил рассказывать людям о Боге. Помню, чтобы добраться в село, мы шли пешком в одну сторону 25-26 км. Нужно было быть осторожными, чтобы не зайти случайно к милиционеру или учителю, чтобы они не пожаловались на нас, и из-за этого не поставить точку в нашей проповеднической работе.

Однажды мы зашли во двор, а там сидят 5-6 человек и говорят нам: «Что нам скажете?». А в то время не было принято говорить сразу о Библии, вначале спрашивали, не продают ли хозяева скот. Но в этот раз я им ответил: «У нас есть очень радостная новость, мы проповедуем о Царстве Божьем». Они похлопали меня по плечу и сказали: «Молодец, хоть один человек нашёлся, чтоб сразу правду сказать». Так мы проговорили с ними 3 часа.

В 24-25 лет я женился на девушке из моего родного села, которая была Свидетелем Иеговы и тоже была выслана. Потом она умерла. Спустя некоторое время я женился во второй раз. Когда моей второй жены не стало, я сосредоточился на том, чтобы как можно больше сил и времени уделять тому, чтобы рассказывать людям о Боге.